Любовь к электричеству

Фирма «Легкие» выпускает диск «Easy USSR» – переиздание архивных записей ансамбля электромузыкальных инструментов под управлением Вячеслава Мещерина. 22 композиции с названиями вроде «Как заяц лису перехитрил» и «По дороге в школу». Три абсолютных хита – «На колхозной птицеферме», «Эль Бимбо» и «Воздушная кукуруза». Музыка, сыгранная на самопальных советских синтезаторах, аналогов которым не было и нет. О первооткрывателях музыки easy listening – Алексей Мунипов.

Ансамбль под управлением Вячеслава Мещерина – наше тайное и прочно забытое достояние. Кто-то, быть может, помнит странноватый коллектив, выступлениями которого заполнялись паузы в эфире. Серьезные мужчины во фраках и улыбчивые тетушки стоят в белоснежной студии, держат в руках зловещего вида инструменты, от которых за пределы экрана тянутся разноцветные провода. Ансамбль показывали обычно перед программой «Время» и после «Сельского часа».

Коммунист Мещерин был бы, вероятно, немало шокирован, увидев на своем диске название «Easy USSR». Однако удачнее заголовка не найти: порою кажется, что СССР и вправду был страной самой легкой музыки. Сахарно-зефирные мелодии звучали по радио, на катках, в парках и скверах, буквально носились в воздухе. Все вокруг было совершеннейшим easy: песни утят и зверят, переводные вестники мод с выкройками и немыслимыми фасонами, Эдита Станиславовна Пьеха. Каждый может воскресить в памяти какого-нибудь резинового ежа. Где-то на антресолях валяется и мой фаворит – электроконструктор для начинающих, где из кубиков неестественного желтого цвета собирался двухголосный синтезатор, приемник, сирена и «электрическая нянька»: кладешь клеммы с проводками под пеленки, от мокрого замыкается цепь, и о неудаче малыша знают на два этажа вверх и на этаж вниз.

Стран победившего лаунжа на самом деле было много. Просто из-за железного занавеса это не всегда замечалось, а ведь нечто подобное происходило и во Франции, и в Италии, не говоря уж о ГДР. Вячеслав Мещерин был, говоря по совести, ничуть не одинок: умельцев с паяльником, пропагандирующих преимущества электромузыки, хватало везде. В Мексике работал Хуан Гарсиа Эскивель, мрачноватый гений, слывший самым изобретательным композитором в неустоявшемся еще жанре easy listening: для его музыки критики даже придумали термин space age pop. Во Франции – Жан-Жак Перре, колдовавший над магнитными лентами и первыми моделями синтезаторов Moog. В Германии – Петер Томас, сочинитель тревожных саундтреков к научно-фантастическому барахлу. Только вот вряд ли их заставляли ездить с шефскими концертами по заводам и писать по заказу Хрущева фантазии на перуанские темы. И делать кавер-версию «Интернационала», которую наш первый спутник будет пиликать в космических просторах, им тоже не пришлось.

По хронологии Мещерин был первым среди всех. Он организовал свой ансамбль еще в 1957 году, тогда же была сделана и первая запись. Певица Нина Дорда исполняла произведение Андрея Титова «Фестивальные огни», а Мещерин с соратниками аккомпанировал ей на раритетных инструментах отечественного производства. Некороткая история ансамбля началась с инструмента под названием «гармониум»: Мещерин наткнулся на некогда перспективную разработку в подсобках МХАТа, пришел в восторг и вскоре собрал команду единомышленников, которые репетировали по ночам и на рассвете (днем студии были необходимы для более важных музыкальных дел). Выглядел ансамбль устрашающе: угловатые агрегаты из пластмассы с ручками и кнопками, за которыми сидят тети, похожие на заслуженных швей-мотористок. «Инструментов оказалось не слишком много, – писал журналист Юрий Полев, допущенный на репетицию. – Меньше, чем в симфоническом оркестре обычного состава. Они стояли в зале вперемешку с пюпитрами и стульями, от них тянулись кабели к столам, на которых громоздились приборы в одинаковых серых кожухах. Мещерин щелкнул переключателем на одном из них, и в инструменте проснулись виолончели и альты, запела скрипка, нутряным вздохом намекнул о себе контрабас». Электроарфа, электроорган и электробанджо, клавиолина и экводин, еще десяток отечественных разработок, с названиями типа «Юность» и «B-7», и – «пульт-смеситель», замыкающий на себе ритмы и звуки. Терменвокс, конечно, имелся тоже.

«Наплывают, словно волны, мягкие низкие звуки – это электроарфа. Электроскрипка звучит... как скрипка, но может заменить и целый ансамбль скрипок. Пальцы пианистки ложатся на клавиши, и... вы слышите? Звучит рожок! Владимирский рожок!» – восторженно писала газета «Муромский рабочий», поминая заодно космическое звучание и поступь прогресса. Фельетонисты упражнялись в остроумии («Дай Мещерину утюг – и из него зазвучит Первый концерт Чайковского»), читатели слали восторженные письма, а космонавт Леонов убеждал всех, что звучание электроинструментов как нельзя лучше передает то состояние, которое он испытал, выйдя в открытый космос. Сам же Мещерин называл свой ансамбль сложной электронной схемой, пророчил электромузыке самое светлое будущее и говорил, что орган «Хаммонд» нашей «Юности» в подметки не годится: «У них ведь вон какая махина, а нашу можно упаковать в чемодан, поставить в комнате. Включили в радиоприемник – и играйте!» «Конечно, эти инструменты пока уступают по красоте тембра, скажем, скрипке, – говорил Мещерин в газетном интервью. – Но ведь скрипка совершенствовалась сотни лет! Все еще впереди».

Свет для мещеринской музыки и впрямь забрезжил, но куда позже, в середине девяностых. На волне лаунж-бума его коллеги переживают настоящее второе рождение. Эскивель консультирует молодых и принимает по пять интервьюеров в неделю, в одном только 1995-м вышло три переиздания его ранних работ. Жан-Жак Перре общается с модной группой Air и нацеливается на выпуск сольного альбома. Петера Томаса берет в оборот модный лейбл Bungalow и в 1996-м выпускает сборник «Raumpatrouille». Немногим раньше, 6 октября 1995 года, Вячеслав Мещерин умирает от сердечного приступа на железнодорожной платформе «Сергиев Посад», одинокий и всеми забытый.

Нетрудно представить его состояние в последние годы. Мода на easy listening до России еще не добралась, на стадионах бухтит рок, перспективы советских электроинструментов умерли вместе с самими электроинструментами. Километры пленки с записями ансамбля п/у Мещерина, пылятся в архивах Дома радиовещания и звукозаписи. 75 часов никому не нужной музыки, 40 лет труда, жизнь, просочившаяся сквозь пальцы. Тлен, запустение и сергиев посад.

До выхода пластинки «Easy USSR», до подлинного своего триумфа, который неизбежно последует, он не дожил совсем чуть-чуть. Но быть может, теперь, на невесомых его облаках, Вячеславу Мещерину тоже станет немножечко легче.

Текст: Алексей Мунипов
16 апреля 2001