Признание и воздание почестей поэтам посмертно стало у нас чем-то вроде привычного ритуала. Пока Саша Башлачев был жив, пел он и в редакциях газет и журналов, и в театрах, и перед телекамерами. И подолгу ему аплодировали, и расспрашивали, и обещали помочь. Потом расходились, растроганные и вдохновленные,— и ничего... Башлачев продолжал разгребать снег на станции под Ленинградом. Потом подбрасывал уголь в топку котельной. И мотался из города в город с гитарой за плечами и зубной щеткой в кармане.
Его потрясающие песни звучали в прокуренных квартирах и неказистых зальчиках, заполненных странно притихшими рокерами. Для прессы, пластинок и эфира они были слишком... искренни! болезненны! мятежны!.. Во всяком случае, не ко двору. И происходило все это не в сурово заклейменный «период застоя», как с песнями Высоцкого, а сейчас, только что. Может быть, и хорошо, что при жизни Саши Башлачева его творчество безоговорочно принадлежало «альтернативной культуре»: он ушел незапятнанным, не пойдя ни на один компромисс, не сделав ни одного неправедного шага. Но ушел... и по собственной воле.
Он родился в Череповце 27 мая 1960 года. Закончил факультет журналистики университета в Свердловске, работал корреспондентом череповецкой районной газеты «Коммунист» и писал иногда тексты для единственной местной рок-группы «Рок-сентябрь». При активном содействии городского культурного руководства «Рок-сентябрь» прекратил свое существование. Башлачев стал писать песни «для себя». В мае 84-го, во время очередного ленинградского рок-фестиваля, купил гитару.
Мы познакомились в сентябре того же года в Череповце. Сидели дома у Сашиного друга Лени Парфенова и разговаривали о роке, а под конец, уже поздней ночью, Башлачев предложил послушать несколько своих песен. Послушали... Скучный аналитический гонор «роккритика» заставил меня что-то брякнуть по поводу «влияния Гребенщикова», но, в общем-то, я был ошарашен и честно признался в этом. Мне доводилось слушать десятки, если не сотни, неизвестных «авторов-исполнителей» (и Гребенщикова, в свое время, в том числе), но никогда это столкновение с новым не производило такого впечатления... У Саши Башлачева было все, и в избытке,— одухотворенность, энергия, владение словом и непохожесть.
Спустя несколько недель он приехал с гитарой в Москву. Пронесся кометой по «подпольным» салонам, пожав урожай восторгов, и судьба его радикально изменилась. Он уволился с работы, покинул родной Череповец и зажил неописуемой лунатической жизнью, кочуя из города в город и почти ежевечерне надрывая душу и связки для тех, кто приходил слушать.
Его песни становились лучше месяц от месяца. С русским языком он творил чудесные вещи, оборачивая простые слова и идиомы иным, потаенным — а может быть, истинным! — смыслом. Глубина его проникновения в философскую, нравственную суть русской жизни совершенно непостижима... Клянусь, это не громкие слова. Наверное, все, кто знал Сашу Башлачева лично, испытали это ощущение: он знает больше нас, он чувствует острее, ему даровано «что-то еще», нам неведомое.
Он погиб в Ленинграде 17 февраля 1988 года. Выбросился из окна. Был вечер памяти в Рок-клубе, панихида в красном уголке. Все молчали, сотни людей молчали, и на похоронах тоже. Да, это тяжелое чувство общей вины, когда не приходится говорить о «несчастном случае». И страшное чувство неизбежности, когда не приходится говорить о «безвременности»— тот самый настоящий рок, что так часто сопутствует на. стоящим талантам...
«Быть, не быть — в чем вопрос, если быть не могло по-другому?» — как пел Саша Башлачев в своей песне-посвящении Высоцкому... Он похоронен на большом кладбище к северу от Ленинграда, платформа «Пост Ковалева».
***
Строго говоря, Александр Башлачев написал не так уж много песен — пятьдесят с небольшим. Но каждая из них стоит дорогого, и за каждой — своя история. Дар духовного озарения, потрясающая художественная интуиция наслаивалась в его творчестве на конкретную реальность жизненных коллизий, вполне «земную» боль. Любовь и смерть не были для него абстрактными понятиями, он жил, точнее, старался выжить в них каждый день. Загадка Башлачева — его откровения, его внезапный «обет молчания» (с середины 86-го он перестал петь новые песни, храня их «про себя»), его смерть-вряд ли будет разгадана. Но ключ к ней — это песни. Семь из них, записанных в январе 1986 года в одной из московских «домашних студий», представлены на этой пластинке.
«Время колокольчиков» (сентябрь 1984-го). К тому времени Саша Башлачев написал уже дюжину превосходных песен, составивших бы честь любому барду («Грибоедовский вальс», «Хозяйка», «Похороны шута»...). «Колокольчики» стали его отважным прорывом из рамок «городских баллад» на захватывающий дух простор вольной «языческой» песни. Поначалу, исполняя «Время колокольчиков», он специально надевал кожаный браслет с бубенцами. Потом приспособил три маленьких колокольца на шейную тесьму и не снимал их уже никогда.
«Посошок» (май 1985.го). Изначально это был «русский блюз» (определение автора), но позднее, уже незадолго до смерти, Башлачев полностью изменил ритм и мелодию, и «Посошок» зазвучал как тихая, гипнотизирующе красивая колыбельная. Это одна из самых любимых песен Саши Башлачева.
«От винта!» (май 1985-го). Когда я впервые услышал эти «страдания» (в самом деле трагичные), меня удивила фраза: «...смотри, как ядерный принц несет свою плеть на трон». Какая-то она, показалось мне, плакатная и совсем нехарактерная для Башл»чева. «Это что,— спросил я,— актуальная антивоенная тема?» «Не знаю»,— похоже, он сам был озадачен,— «просто вот всплыли такие слова, и никуда от них не деться...» Спустя год с небольшим, в «холодном апреле» 86-го случилась трагедия в Чернобыле... Я вовсе не настаиваю на такой интерпретации песни — это просто одна из маленьких мистических историй, какие сопровождали Башлачева и его творчество на всем пути.
«На жизнь поэтов» (октябрь 1985-го). Песня оказалась «автобиографической» до конца — и в мере духовного подвига, и во всем трагизме. Петь «Поэтов» Башлачев не очень любил и делал это, скорее, нехотя, уступая многочисленным просьбам. Почему так, не знаю.
«Ванюша» (август 1985-го). Произведение поразительной эмоциональной силы, становившееся кульминацией каждого концерта. Все песни Саши Башлачева очень много теряют в записи, но «Ванюша» — особенно. Это надо было видеть, надо было ощущать кожей... Случалось, вся гитара была в брызгах крови. Но Башлачев был милосерден и, не усугубляя чувств потрясенной аудитории, после «Ванюши» пел самую тихую свою песню «Все будет хорошо».
«Некому березу заломати» (октябрь 1984-го). Второе название песни — «Окна в Европу». Башлачев написал ее накануне первых московских гастролей, однако продолжал работать над ней и позже (как, впрочем, и со многими другими песнями). В четвертой строфе вместо строк «Вы нам то да се, трали-вали / Мы даем ответ: тили-тили», в последней редакции звучало: «Через пень колоду сдавали /Да окно решеткой крестили».
«Как ветра осенние» (декабрь 1985-го). Вернувшись из полюбившейся ему Сибири, Саша Башлачев написал сразу несколько светлых, внешне очень умиротворенных песен, в том числе и эту. «Я хочу дожить, хочу увидеть время, когда эти песни станут не нужны»... Получилось так, что он не дожил до времени, когда его песни стали — вдруг — нужны всем. Первые публикации, радиопередачи, пластинка. Наверняка будут еще, и немало. Приструнив горечь, надо радоваться, что песни-проповеди Саши Башлачева наконец будут услышаны всеми.
А.ТРОИЦКИЙ
Содержание:
Сторона 1
01. Время колокольчиков
02. Посошок
03. От винта!
04. На жизнь поэтов
Сторона 2
05. Ванюша
06. Некому берёзу заломати
07. Как ветра осенние
Продолжительность: 00:39:58
Музыка и слова А. Башлачёва
Звукорежиссер А. Агеев
Запись 1986 г.
Оцифровал: Oleg39
Носитель: Vinyl LP
Год выхода: 1989
Издатель: Мелодия
№ по каталогу С60 27923 004
Формат: MP3 320 kbps
Размер файла: 97.7 Мб
Комментариев нет :
Отправить комментарий