.jpg)
.jpg)
М.Шемякин.
Воспоминания.
Из книги "Я — сын советского офицера"
(начало см. предыдущие диски данной серии)
И вот однажды поздним вечером мне в дверь моей парижской квартиры позвонили. Поздние визиты русских не удивляют.
На пороге стояли Володя и Марина. Их видит тоже не был неожиданностью. Пожалуй, наряд Володи был несколько необычным. Вместо обычного джинсового костюма — черный отутюженный, в довершение всего галстук. Марина тоже вся в черном. Я озадаченно молчал. "Птичка, собирайся, и по быстрому", — мрачно и серьезно сказал мне Володя (Надо заметить, что при всей кажущейся, нарочитой грубоватости, что так гармонировало с хрипотцой его голоса и манерами, со мной Володя был всегда нежен, сентиментален, и несмотря на то, что я был выше него ростом и так же внешне грубоват, а порой чересчур, он упрямо меня именовал "птичкой"...). "Куда, что?" Но мне ничего не объяснили, и вскоре мы помчались на машине куда-то за окраины Парижа, ничего не соображая, но целиком полагаясь на трезвого Володю и понимая, что так нужно. "Если друг мне скажет — надо, не спрошу — зачем..."
Остановились мы у какого то старого загородного особняка. Вылезли. И тут, когда Марина отошла от нас, Володя шепнул: "Сейчас будем от алкоголя лечиться", — "Где? У кого?" — "У учителя Далай Ламы (Мистикой И лукаво подмигнув мне, Володя подтолкнул меня и открытой двери дома, гре виднелись какие-то странные фигуры в высокик шапках и желтых балахонах...
Я люблю все религии. По вероисповеданию я православный (с точки зрения современных мистиков — банальный христианин), чем и горжусь. Ибо в наш век феноменальных открытий и достижений можно дойти до того, что друга своего близкого считать "аксиданом" химических и биологических соединений, а самое сложное, я считаю — остаться на сегодняшний день просто человеком. Не гением. не великим бизнесменом, ибо и от того и от другого можно ожидать самого большого свинства, оправданного современной ультрановой философией и новейшими взглядами на жизнь. Хотя, посмотри масляными глазами на жену такого философского новатора, можешь схлопотать по-средневековому, если не по-первобытному... В делах топить своего ближнего — они крайние новаторы, в делах семейных — зачастую ретрограды.
Но и чему я всё это говорю? К тому, что по закону восточных религий нужно и в доме, и в храме ходить босиком. (Ох, и проклинал однажды я себя за то, что поехал в Японию в сапогах!). И здесь не успели мы раскланяться с монахом, как с нас потребовали стащить обувь. Володе легче, у него лакированные туфли (первый раэ увидел). Я у меня, как всегда, сапоги, Ладно. Смирение — основа всякого религиозного чувства. Смиряемся. Без сапог идем дальше. В громадном зале сидят монахи. Гремят погремушками и (прости меня, Будда!) бубнят чего то. От молитвы "Достойно есть" резко отличается.
Володя мне подмигивает, как обьшно — лукаво и весело, но вид довольно растерянный. Марины с нами нет, она уже где то на верхах. На втором этаже. Пока мы поднимаемся, ведомые под руки узкоглазыми, желтолицыми братьями, Володя мне доверительно объясняет, что бабка Марины — китайская принцесса (теперь мне становятся понятными Маринины скулы и раскосые глаза. манеры ее по-прежнему для меня загадка), и что только поэтому нас согласился принять Сам учитель Далай-Ламы, который здесь под Парижем временно остановился. Выслушает нас и поможет. "Пить — как рукой снимет", — доверительно шепчет Володя, а у самого в глазах полуиспуг полунадежда. Тут мистические силы дремавшие во мне, оживают. Кто из нас, молодежи легендарных годов оттепели, легендарных 60х, не увлекался йогой. Сколько наших друзей угодило в психбольницы после неудачных попыток выйти в астрал, не имея опытных учителей... Я воспаряю духом, и мы входим в ярко освещенную залу, гре в углу под разноцветным шелковым балдахином в окружении узкоглазой стражи, обряженной в диковинные полушлемы-полукапюшоны, восседает, скрестив ноги, маленький старичок с веселыми плутоватыми глазками. Перед ним в почтительной позе стоят на коленях французы, все в черном, а впереди всех Марина, склонив свою чудную голову. Аудиенция заканчивается. Последние вопросы по французски, которые переводит Ламе высоченный тибетский монах о загробных путях французской души, о чистилище и рае. Лама со скучным лицом туманно отвечает давно известными истинами. И вот — наша очередь. На коленях продвигаемся к святому старцу, и монах стражник задает нам вопрос, зачем мы пришли. Марина, не приподнимая головы, переводит нам по-русски. Я смотрю на Володю, он на меня. Легкое смущение. Тут загробные дела, чистилище, нирвана. А мы ... Наконец, Володя говорит: "Ты, Мариночка, скажи. у нас проблема ...ну, так скажем... водочная. Ну, алкоголь... Объясни".
Марина переводит. Еще не упопзшие на коленях в прихожую французы останавливаются и с любопытством смотрят на нас. А со старцем происходит необычное. Он вдруг начинает улыбаться и жестом своих иссушенных ручек еще ближе приглашает нас подползти и нему. Вопрос хоть и был ему понятен, но он требует его повторить еще раз. Затем он, не переставая улыбаться, читает старую притчу, очень похожую на православную, где говорится, что все грехи от алкоголя. Кончив это, он лукаво подмигивает нвм и показывает на маленький серебряный бокальчик, который стоит от него слева на полке.
С большой неохотой Марина переводит нам: "А все-таки иногда выпить рюмочку водки — это так приятно для души".
Аудиенция закончена. Лама сильными руками разрывает на полоски шелковый желтый платок и повязывает на шею Володе и мне. "Идите", — переводит Марина. — "Я буду за вас молиться".Мы выползаем в прихожую и подымаемся. Володя бережно трогает желтую ленточку повязанную вокруг его шеи. Монахи выносят фотографии — дар Великого Ламы... ("Да рюмочка", — вздыхает Воподя, — "А для нас рюмочка, что для акулы крови понюхать, Ведь потом не остановишься!")
Прошло несколько месяцев. Володя был занят на сьемках фильма в Одессе. Часто звонил мне в Париж и первым делом спрашивал: "Ну как, старик действует? Не пьешь?" — "Нет, ну что ты", — отвечал я, стараясь придать деловую и бодрую нотку своему голосу после очередного запоя, — "А ты, Вовчик! Как? Действует?" — "Мишуня, старик умница! У меня все отлично! Завязано!" И так продолжалось долго...
И вот однажды в дверь моей квартиры на авеню Генерала Лекпера раздались поутру отрывистые звонки. Я еще не ложился, Открываю дверь — в дверях в смешной французской шапочке с пуговкой, довольно-таки "нетверезый" — Володя. Только что из Орли. Чемодан брошен на площадке, под мышкой подозрительный сверток. Обнял меня, заплакал: "Птичка, забыл нас старик... Забыл..." (С тек пор я у него портрета Нашего Старика не видел. А ленточка желтая у меня всегда хранится в моем бумажнике). Когда я в "Голден Паласе" наслушавшись моих любимых песен Клавдии Шульженко и нарыдавшись вдоволь над песнями Бернеса и Утесова, расплачиваясь за выпитое, натыкаюсь на эту ленточку, я думаю: "А что же наш старик поделывает?.."
Нью Йорк, октябрь 1983
Содержание:
01. Пожары (3:08)
02. Все ушли на фронт (2:10)
03. Я вырос в Ленинградскую блокаду (1:27)
04. Воздушный бой (2:09)
05. Спасите наши души (4:42)
06. Чёрные бушлаты (3:39)
07. Мы вращаем Землю (3:22)
08. "Як" истребитель (3:47)
09. Тот, который не стрелял (2:53)
10. Рядовой Борисов (2:47)
11. Полчаса до атаки (2:32)
12. Вцепились они в высоту... (1:31)
13. Песня лётчика (4:58)
14. Бросьте скуку (1:11)
15. Охота на кабанов (2:31)
Продолжительность: 00:42:47
Носитель: Audio CD
Год выхода: 1996
Издатель: Фонд Аполлон/PolyGram
№ по каталогу: APOLCD-04
Формат: MP3 320 kbps
Размер файла: 129 Мб
Комментариев нет :
Отправить комментарий