Топ-30: наш кавер-арт (Часть первая)

История дизайна виниловых пластинок во время и после СССР – в 30 обложках и комментариях их авторов.

История мирового кавер-дизайна (cover design) начинается в 1939 году с приходом художника Алекса Стейнвейса на должность арт-директора фирмы грамзаписи Columbia Records. Считается, что Стейнвейсу принадлежит и сама идея делать специальное оформление конвертов для грампластинок, ее концептуальная проработка и чуть ли не основная масса графических находок. В 1948 году выходит первая долгоиграющая виниловая пластинка (longplay, LP — 12-дюймовая на 33 оборота), которая надолго становится стандартом звукозаписи. Появление лонгплея порождает понятие «музыкальный альбом», краеугольное для рекорд-индустрии и еще не отжившее свое, — концептуальная запись музыканта или группы, которой требуется концептуальное художественное оформление. С этого момента начинается расцвет кавер-дизайна, приведший к тому, что знаменитые виниловые пластинки сейчас выставляются в музеях современного искусства — и это уже кавер-арт (cover art).

Первая долгоиграющая виниловая пластинка на 33 оборота вышла в СССР в 1953 году. В 1964-м была организована всесоюзная фирма грамзаписи «Мелодия» — советский монополист по выпуску грампластинок, одна из крупнейших в мире рекорд-компаний по тиражам. Представления о кавер-дизайне как о неотъемлемой части производства виниловой пластинки появились в Союзе и того позже. До начала 1980-х «Мелодия» издавала альбомы в стандартных конвертах, выполненных в не самой лучшей полиграфии: с лубочными родными пейзажами или цветочными натюрмортами, с надписями «Эстрада», «Стерео» или просто названием группы, набранными примитивными шрифтами, и т.д. Причем «попасть» в такой невзрачный конверт могла и самая популярная пластинка, продававшаяся миллионным тиражом (например, «Кружатся диски» ВИА «Красные маки» или «Disco Alliance» группы Zodiac). Средний уровень специального художественного оформления обложки был крайне невысок. Тем ярче на этом фоне выглядят исключения: обложки «экспортных» виниловых изданий, сделанных с оглядкой на западные тренды (например, Voronezh Russian Folk Chorus «Russian Folk Songs» (1977) и «Moskovan Festivaali 85 — Молодежные песни дружбы» (1985)), или альбомы классической музыки, которые, как правило, делались «по Стейнвейсу». Даже у пластинок советских ВИА встречались интересные конверты — в одних обходились без кондовых фотопортретов музыкантов (например, «Пламя» — «Кинематограф» 1984 года), в других работали с технически сложной сюжетной фотосъемкой («Ялла» — «Три колодца» 1981-го). Творческий подъем в оформлении наших пластинок начался где-то с середины 1980-х и, к сожалению, быстро закончился — последняя виниловая пластинка в России была напечатана, кажется, в 1994-м.

Далее — 30 лучших обложек виниловых пластинок в истории советского и постсоветского кавер-дизайна и обстоятельства их появления, рассказанные авторами или свидетелями.

Давид Тухманов. «По волне моей памяти» (1976)

Художник Александр Шварц

«По волне моей памяти», сочиненная автором «Последней электрички» и «Дня Победы», — революционный альбом для советской звукозаписи. Вдохновлявшийся битловским «Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band», Тухманов собрал лучших певцов и музыкантов из топовых советских ВИА и записал концептуальный цикл рок-песен на стихи классиков мировой поэзии (от Сапфо до Гете) со смелыми арт-роковыми аранжировками. Обложка пластинки, впечатлившая своей прогрессивностью молодежь тех лет, тоже была для застойных времен смелой.

Александр Шварц:

«Я сам из семьи композитора, занимался джазом, коллекционировал винил (все это в те времена считалось антисоветским образом жизни). Адик Тухманов решил записать первую в СССР рок-пластинку, и наши взгляды до какой-то степени совпали. Работа проходила частично у меня в мастерской, частично в квартире у Тухманова. Я слушал разную музыку, беседовал с Давидом, сидевшим в это время обычно за роялем, и думал. А затем — бумага, перо и работа.

Худсовет в те времена обладал абсолютной идеологической и художественной властью. Я художник, всегда делал то, что считал нужным. Первый вариант был полностью рисованным. И был признан «не соответствующим идеалам социалистического реализма» и полностью запрещен худсоветом. Второй просто шел в беспрерывном сокращении количества рисованных образов (после указаний и тяжелых дискуссий с худсоветом). Они сами его порезали ножницами, и получилось то, что получилось. Моего согласия никто не спрашивал. Мне, конечно, приятно, что я являюсь автором первой советской обложки, но с художественной точки зрения она совершенно испорчена».

«Ритмическая гимнастика» (1984)

«Пульс-2» (1985)

«Место встречи. Дискотека. Выпуск 3» (1987)

Леонид Дербенев. «Треугольное солнце (Робинзон II)» (1987)

Художник Юрий Балашов

Юрий Балашов первую обложку для «Мелодии» сделал в 1980-м, после становился лауреатом всесоюзных конкурсов, и не только: его обложка пластинки Фрэнка Заппы «Civilization Phaze III» в 1996 году получила премию «Грэмми». Также работал над оформлением дисков «Парка Горького», «Ночного проспекта», «Морального кодекса» и «Бригады С», издававшихся на лейбле SNC. Изготавливает экзотические инструменты и играет на них в проектах «Волга», «Намгар» и др.

Юрий Балашов:

«Художественная редакция на «Мелодии», как мне тогда казалось, тоже стремилась отмечаться интересными работами, в коллективе редакторов были вполне прогрессивные молодые кадры, от которых я и получал заказы. И им, конечно, доставалось от худсоветов. А на каком-то этапе появилась возможность обходить худсовет, напрямую законтачив с Валерием Сухорадо, относительно молодым генеральным директором фирмы «Мелодия», выдвиженцем из комсомола. Я как-то после одного худсовета, на котором «зарубили» мое оформление, пошел к нему на прием, показал работу, рассказал о проблемах, возникающих на худсоветах, и добился «привилегии» показывать свои оформления ему лично, в обход заседаний «ретроградов». Стало посвободнее.

А насчет «учебы»... Ну, во-первых, был двухтомник «Album Cover Album» — общеизвестный труд художника Роджера Дина, плотно сотрудничавшего с группой Yes, ну и каталоги разных западных фирм грамзаписи, работавших с «Мелодией». Да и было чему поучиться и у моих знакомых и друзей, талантливых оформителей и продвинутых художников, среди которых выделялся, безусловно, Андрей Колосов, работавший в соавторстве со своей женой, Ковригиной Лерой. В «Мелодии» найдется немало их замечательных работ.

Советской обложки, которой я бы гордился, скорее, нет: самоцензура, заказчики, советские стандарты, плохая полиграфия. Но прилавок-то благодаря мне изменился прилично. Это тешило самолюбие. Мне нравится обложка «Треугольного солнца», да и «Ритмическая гимнастика» казалась на тот момент вполне актуальной...»

Аквариум. «Радио Африка» (1983)

Фотограф и художник-оформитель Андрей «Вилли» Усов

С развитием подпольного рока в СССР прогрессировала и культура оформления альбомов. «Любительские» рок-группы, распространявшие свои записи на бобинах в магнитном самиздате, делали к магнитоальбомам оригинальные обложки. Жизнь этой культуры была скоротечной — уже в середине 1990-х оригинальность уступила место четкому следованию заграничным, теперь уже свободно доступным образцам, а на смену магнитным лентам и винилу пришли диски и кассеты, по большей части пиратские.

Фотограф Андрей Усов приложил руку почти к каждой обложке записей «классического» состава «Аквариума». Также он сделал фото и оформление для «Сладкой N» и «LV» Майка, «Blues de Moscou» «Зоопарка». С каждой из них связана история. В «Треугольнике» можно увидеть Гребенщикова со сломанным рефлектором на голове. Фотографии для «Радио Африка», в 1988-м изданной на «Мелодии» (правда, уже без загадочных иероглифов на лицевой стороне), делались на Васильевском острове, на берегу Финского залива — на дешевый фотоаппарат «Любитель». Человек, бредущий по ландшафту, — виолончелист Всеволод Гаккель. Он же сидит с куском известняка на голове на обратной стороне.

Андрей «Вилли» Усов:

«У нас были фолианты с огромным количеством западных обложек. Мы их изучали. Но делали нечто свое. Мы понимали, что понятие «альбом» — это каноническая форма, он идет с обложкой и потом по-другому уже не будет восприниматься. Мы это с Борей обдумали, и... и все началось в 78-м с оформления альбома Бориса и Майка «Все Братья — Сестры».

Когда обложки требовались для издания «Мелодией», я предоставлял исходные фотографии вполне приличного качества. Я тиражировал обложки размером 13x13 см — под коробку с катушкой. Это практически совпадает с размерами современных компакт-дисков. Разогнать ее до альбома для «Мелодии» проблем не было. Я работал профессиональным фотографом, и у меня была возможность использовать хорошую плоскую пленку».

Интересно, что существуют и альтернативные версии оформления альбомов, ставших классическими. Для «Радио Африка» это, скажем, снимки сильно неодетого Гребенщикова на велосипеде в лесу с девушками. «Для «Аквариума» я делал несколько вариантов, а потом все решал Борис Борисыч (Гребенщиков) — у нас с ним взгляды не всегда совпадали», — комментирует Усов.

Nautilus Pompilius. «Разлука» (1986)

Фотограф Ильдар Зиганшин

Ильдар Зиганшин:

«На чем я учился? Еще с начала 70-х я довольно внимательно изучал западные обложки, с интересом всматриваясь в каждый «инопланетный» конверт виниловой пластинки, который попадал в руки. Позже (уже к концу 80-х) узнал, что многие из впечатливших меня обложек создала группа Hipgnosis (объединившая очень известных художников, дизайнеров и фотографов). С этим визуальным багажом в голове я и пытался позже подходить к оформлению у нас.

«Разлука» — это был третий альбом группы. Сначала Слава (Бутусов) сам сделал рисунок шариковой ручкой с неким персонажем, блуждающим среди ядовитых грибов, но выглядело это как-то сухо и пресно. Сам материал получился настолько плотным и мощным, что хотелось визуального адеквата. И я предложил опять (как и на прошлых альбомах) попробовать с фото. Мы собрались в клубе «Арха» (где и записывался альбом) — это рядом с Архитектурным институтом — практически всем составом, записывавшим «Разлуку». Я положил ребят на пол, накрыл простыней, поставил поперек скамейку и с нее уже, зависнув над ними с фотиком, начал снимать. Никакого оборудования, смешное освещение — одна лампочка Ильича висит. Полуподвал, даже окон нет. О студийных световых головках еще и не слыхал никто.

Хотелось передать состояние... савана, состояние всех песен альбома. Если на обложку альбома невозможно смотреть во время прослушивания песен — то это для меня неудачная работа. В голове вертелись какие-то западные обложки — вроде Deep Purple «In Rock» с каменными лицами, «Белого альбома» битлов.

Кстати, вместо Алексея Могилевского, который не пришел, на пол лег Андрей Макаров. Выяснилось, что драпировка не принимает форму лиц, не чувствуется скульптурности, непонятно, что там живые человеческие лица. Решили намочить простыню, чтобы она облепила лица, сбегали за ведром. Я сделал около 20 с лишним кадров на пленку, до сих пор они хранятся у меня. Ребята чуть не задохнулись под мокрой тканью. Снимал с долгой выдержкой, в одну шестую секунды, без штатива, нависая над ними со скамейки. Выбрал самые резкие варианты, скадрировал равностороннюю поляну под обложку.

А потом еще, как-то возвращаясь домой, сфотографировал городской ландшафт: сумерки, небо, световые следы уходящих трамваев — это стало частью обратной стороны обложки. Отпечатал на фотобумаге 30х30 см обе стороны и навел графику с текстами. Мне самому оформление понравилось, показал Славе, он тоже порадовался, альбом начал распространяться по Союзу, посильная часть рассылаемых бобин была оформлена. Разные легенды ходили по Союзу о том, что на самом деле изображено на этой обложке. Лет через 10 вышел винил, а потом и компакт-диски под этой обложкой».

Невил Блумберг и Игорь Гаршнек. «Synopsis» (1986)

Художник Вячеслав Семериков

Прибалтийские республики, самые западные в Советском Союзе, славились не только прогрессивной джазовой и рок-школой, свободным подходом к сочинению музыки и организации концертов — здесь делали и отличные обложки, поскольку была очень развитая культура графического дизайна, а также менее лютые цензоры.

Вячеслав Семериков, художник:

«Конверт пластинки был создан на основе моей акварели «Маки». Но поскольку я закончил кафедру графики, то ребята попросили меня сделать и дизайн конверта. Небольшие проблемы возникли в связи с намеком на наркотики. Но в те времена этот вопрос не был столь актуален, и его быстро замяли. Обстановка на худсовете в Торгово-промышленной палате была достаточно демократичная, и принципиальные споры возникали только по поводу эстетических качеств оформления. Это касается также и прибалтийских книжных издательств. Культура оформления их продукции была хорошо известна на всем пространстве СССР. Оговорюсь — это не касалось текстов. Чаще в вопросах текста цензоры были куда менее сговорчивы, все-таки побаивались Москвы. Хотя Москва не особенно-то ретиво следила за такого рода мелочами».

Алиса. «Энергия» (1987)

Художник Владимир Обатнин

Владимир Обатнин:

«Я был связан с фирмой «Мелодия», там был некий Насонов, он нам с товарищем предложил сделать обложку. Я познакомился с Кинчевым. Он мне показал свой эскиз. Детский лепет — обычный металлический жест, «коза». А я решил, раз они любят такое черное начало, перевернуть знак victory, а поскольку музыка на первом альбоме была очень бодрая, пропустить между пальцами молнию, удар электрическим током. Компьютеров у нас тогда не было, мы все сделали руками, при помощи аэрографа. Потом принесли ее художественному редактору — с «Алисой» даже не согласовывали. Сначала мы хотели сделать лицевой заднюю сторону, с портретом Кинчева. Редактор удивился, сказал: я много смотрел пластинок, каталогов, поверьте мне, такую, что с двумя пальцами, я нигде не видел — давайте сделаем ее главной. Мы согласились и поменяли обложки местами, потому что первый вариант был заезженным. Дело в том, что существовали стереотипы, тенденция — посмотреть, что делают на Западе, сделать похоже или попасть под стандарты. А нам хотелось выбиться из этого ряда».

«Кино». «Группа крови» (1988)

Художник Андрей Крисанов

Обложки пластинок «Кино» оформлялись по заветам Казимира Малевича. Художник Андрей Крисанов, который одно время даже играл на втором басу в составе группы — его можно было увидеть на пятом фестивале Ленинградского рок-клуба в 1987 году, впрямую позаимствовал у Малевича обложку «Группы крови». Макет «Последнего героя», изначально сделанный Георгием Гурьяновым и Цоем, был стилизован под супрематизм «Группы крови», а последний альбом — это, в сущности, «Черный квадрат».

Андрей Крисанов:

«Тогда Цой, Гурьянов, Африка, Тимур Новиков с «Новыми художниками», я — мы все любили ходить в кинотеатр «Спартак» на фильмы немецких экспрессионистов — Фрица Ланга, Роберта Вине. В Русском музее в то же время проходила выставка искусства 20—30-х годов, супрематисты и остальная компания. А я в музее работал в котельной, у меня была возможность более досконально все это изучить. Я нашел плакат Малевича к фильму о докторе Мабузе. Я его переделал, заменил слова. Все остались в восторге».

Текст: Денис Бояринов, Радиф Кашапов